Чаще всего щуки попадались мне на донные удочки при ловле других рыб. Летом я тоже не встречал, чтобы рыбаки специально ловили щук поплавочной удочкой. Зимой – другое дело: по заливам Донца ежедневно можно видеть неутомимых жерлятников, а возле них, как символ их славы, лежащих поленьями замерзших щук.

Редко встретишь на берегах наших рек и озер рыбака со спиннингом – не приживается, почему-то, у нас этот вид спортивного лова. Отдыхают и мои два спиннинга, оснащенные инерционной и безинерционной катушками. Бывает, порой, когда нападет в затяжную непогоду грусть-тоска по дальним странствиям, я достаю коробки с блеснами и сижу, глядя на них и, предвкушая наслаждение от их применения на рыбалке. Каких только катушек здесь нет – и колеблющиеся, и вращающиеся, и, сделанные из всевозможных сплавов и металла, — они накапливались годами. И вот, в который раз, дашь себе слово – доживу до весны, как откроется вода, так и в поход… А придет весна, стараешься добыть универсального червя, проверяешь поплавочные удочки и уже сидишь, ждешь поклевки кого угодно, только не щуки.

Щучья жадность.

Я сидел на помосте, закинув в Донец на всю глубину свои удочки. Река уже очистилась ото льда, а большая вода с верховья еще не подошла. Серый день. Тихо, тепло. Кто-то осторожно шевелит перьевой поплавок, и я несколько раз уже брался за удилище, чтобы сделать подсечку, но передумывал: уж очень осторожен кто-то. Решив проверить наживку, я начал поднимать удочку и увидел у крючка рака: он висел, держась клешней за леску. Не успел я подумать – «на безрыбье и рак рыба» — как рак разжал клешню и плюхнул в реку. Поправив червя, я сделал новый заброс и вскоре история повторилась. «Ну, — думаю, — теперь ты, голубчик, от меня не уйдешь», и начинаю медленно подтягивать удочку. Но что это? Через толщу светлой воды я отчетливо вижу щучью голову. И пока я соображаю, что к чему, руки произвольно делают свое дело: на полок – а он был вровень с водой – я вытаскиваю щуку, которая тут же сходит с крючка и, извиваясь змеей, пытается уползти с полка в воду. Падаю, как подкошенный, и успеваю!

И только когда я надежно упрятал свою пленницу в рюкзак, я оглядел удочку. На крючке №4 забагренным за живот висел щуренок, величиной в четверть. Как он мог зацепиться, ума не приложу. Щука, схватив щуренка, была доставлена на полок безо всяких телесных повреждений: медленная проводка и щучья жадность подвели ее.